Константинов крест [сборник] - Семён Данилюк

По помещению потянулся тяжелый запах. Анхель брезгливо отодвинулся.

Сапега шагнул к спасительному выходу. Ксюша, не столь снисходительная, заступила убийце путь, намереваясь залепить на прощанье пощечину, и — замерла с поднятой рукой.

Смоляная, отлаченная Женина шевелюра подернулась пеплом седины, на холеном лице проступили глубокие морщины. За несколько минут ухоженный красавчик постарел лет на пятнадцать. Должно быть, на те годы, на которые подтянуло его к зловещему тоннелю.

Потрясенная Ксюша отступила.

Сапега, покачиваясь, бросился к спасительной двери. Едва не сбил с ног затихшую малышку. Отпрянул. Вгляделся, выискивая в невинных детских чертах что-то ему одному ведомое, дико хихикнул и, не оборачиваясь, выбежал.

Из прихожей послышался звук упавшего таза, заливистый хохот. Чавканье удаляющихся неверных шагов.

— А у меня вдруг всё вспомнилось, — с тихой радостью произнесла Рашья. — И дом этот тоже… Погодите! — она подбежала к углу печки и принялась давить на нее слабой ручкой. Догадавшийся Анхель подхватил топор и обухом ударил по тому же месту. Сразу два кирпича провалились внутрь. Протиснув руку в нишу, он извлек наружу пачку обернутых скотчем акций, — тот самый клад, схороненный Павлом Игумновым.

— Это тебе, Ксюха-рассюха, — важно объявила девочка.

От этого «Ксюха-рассюха» сердце Ксюши занялось. Она кинулась было к Рашье, но замерла, остановленная поднятым пальцем Анхеля.

Присев перед девочкой на корточки он взял ее за ручки.

— Вот и слава богу, — ласково произнес он. — Значит, больше кошмары тебя мучить не будут. И ты вернешься к маме. Ты ведь хочешь к маме?

Рашья расслабилась. Охотно закивала.

— Стало быть, завтра и вернешься. И всё будет как прежде.

— Всё-всё?

Он кивнул.

— А как же Ксюша? — Рашья вдруг испугалась. — Я не хочу, чтоб ее не было. Ксюша хорошая.

— Ксюша будет к тебе иногда приходить, — успокоил ее Анхель. — Во снах. Хороших и добрых снах. И когда ты ее будешь видеть даже через много лет, ты, может, не вспомнишь, кто она. Но тебе будет тепло и радостно.

— Правда? — грустно уточнила девочка.

— Правда, — заверил Анхель. — А сейчас мы уберем всё, что тебя мучило.

Он потянулся к детской головке, утопил ее в ладонях и, вздохнув глубоко, нежно поцеловал в лобик.

— Вот и всё. Свершилось.

Ксюша, запоздало спохватившаяся, наклонилась к Рашье.

— Спасибо, солнышко. Я тебе так благодарна, — зашептала она. И — осеклась.

Малышка непонимающе улыбалась. Ксюша перевела взгляд на Анхеля.

— Кончено. Она больше не помнит тебя, — с грустью объяснил он. — Завтра я отвезу ее к родителям.

На улице стемнело. Темный джип по-прежнему в одиночестве стоял на том же месте.

С трудом развернувшись, «ренушка», выстригая дорогу фарами, потихоньку потрусила по наезженной колее. За околицей в свет фар угодила покачивающаяся мужская фигура. Заметив машину, мужчина вытянулся в струнку, отдал честь, повернулся через левое плечо и, гукая филином, замаршировал к лес у.

— Господи! Да он же сошел с ума… — выдохнула Ксюша.

— Это его судьба, — безразлично отреагировал Анхель.

— Но разве судьба не предначертана?

— Есть лишь границы. А дальше — каждый отмеряет по себе.

Еще в дороге Ксюше припомнилась мысль, пришедшая в голову несколько дней назад. Тогда она ее испугалась, как надвигающегося безумия. Но теперь та догадка уже не казалась столь невероятной. Дома она уложила спящую Рашью в постель. Сняв с нее одежду, тщательно оглядела голое тельце, отыскивая родимые пятна и почти не сомневаясь, где именно их найдет. Всё так и оказалось, — родинки на теле девочки росли на тех самых местах, куда Павла Игумнова поражали орудия убийц. Две крупные родинки на животе и груди дополнялись огромным родимым пятном на затылке, под волосиками, — сюда Сапега нанес роковой удар гантелей.

Ксюша оглаживала детское тельце, опустошенная открытием, которое только что сделала. Почувствовала рядом дыхание. От двери за ней наблюдал Анхель.

— Значит, всё-таки человек после смерти живет другой жизнью? — тяжко выдохнула Ксюша.

— Не человек. Душа, то есть сгусток накопленной энергии, продолжает свое совершенствование, — неохотно пояснил Анхель. — Со временем, пройдя стадии очищения, она может стать ангелом-хранителем.

— Это Сапегина-то?! — вскричала Ксюша. — Да его в чистилище пустить, и то много чести!

— А кто тебе сказал, что земля не есть это самое чистилище? — скорбно пробормотал Анхель.

В его голубых глазищах билась непередаваемая тоска, причину которой Ксюша легко угадала. Потому что такая же тоска поселилась в ней самой. Сердечко ее взорвалось, и будто разом затопило разделяющие их шлюзы.

Она бросилась к Анхелю:

— Скажи, ты вернешься ко мне? Вернешься? Я ведь теперь не смогу без тебя. Просто — не смогу. И знаю, что ты — тоже. Ответь же!

Анхель колебался.

— Пожалуйста! — Ксюша умоляюще прижалась к нему. — Пообещай, что вернешься!

— Да, — едва слышно, будто стараясь, чтоб его не расслышал кто-то посторонний, пообещал он.

Когда на следующее утро Ксюша проснулась, ни Анхеля, ни его пятилетней подружки в доме не было. Как не бывало.

Эпизод 5. Апрель 2008 года

Понурившись, стоял я перед Председателем совета.

— Мною совершен тяжкий проступок, — признал я. — Не сумел предотвратить покушение на доверенную мне подопечную. А после, вопреки запрету, использовал высшие возможности для возвращения ее к жизни.

— Это так, — согласился Председатель. — Но сделано это было не из корысти. Не из страха перед наказанием. А из любви к ребенку.

— Я едва не лишил жизни человека, — напомнил я. — И значит, заслужил наказание в виде свержения на землю.

— В самом деле, — Председатель нахмурился. — Карать Ангелам-хранителям не дозволено категорически. Это был бы тяжкий, непоправимый проступок. По счастью, ты его не совершил.

Повелительным жестом он пресек мою попытку возразить.

— Задание, полученное тобою, было труднейшим. И всё-таки ты сумел его выполнить. Благодаря тебе удалось сохранить одну из плодороднейших ветвей. Уверен, Ангельский совет признает миссию успешной и снисходительно отнесется к допущенным промахам. Можешь быть свободен!

Я не уходил.

— Что-то еще?

— Да. Мой друг Анхэ часто пеняет мне на несобранность и несоблюдение инструкций. Он прав, и мне в самом деле не хватает организованности. Несколько раз я ставил своих хранимых в опасное положение. Мне не суждено стать таким образцовым Ангелом-хранителем, как Анхэ.